Четыре девушки в тюрьме. Не считая ребенка.

Пока не обнаружены взрыватели московских домов, а фракция “Единство” в Госдуме дружно голосует против запроса о рязанском сахаре-гексогене, усилия ФСБ по разоблачению террористических организаций приносят свои плоды. Три молодых женщины - Надежда Ракс, Ольга Невская и Татьяна Нехорошева - помещены в “Лефортово”. Четвертая, Лариса Романова, содержится с 6-месячным ребенком в 6-м следственном изоляторе.

Вменяемый им взрыв не привел к трагическим последствиям. Не считая нескольких кирпичей, а также чести и достоинства ФСБ - речь идет о взрывах приемной этой организации 13 августа 98-го года и 4 апреля 99-го - никто не пострадал. Но разве в этом дело? Главное, террористок поймали. А террористы это, или пиротехники, или не они вообще - суд разберется. Пока же дело по статье “терроризм” расследуется.

С июля прошлого года и по февраль нынешнего следователи московского УФСБ Свешников, Иванец и Андреев считали Александра Бирюкова, арестованного 10 июля 1999 года, организатором левой террористической группы “Новая Революционная Альтернатива”. По делу о нанесении легких повреждений чекистскому фасаду проходил он один. За девять с лишним месяцев допрашивался он лишь четыре раза и дважды направлялся на экспертизу в Институт им. Сербского, где и был признан невменяемым с рекомендацией направить на стационарное лечение в психбольницу строго содержания. Содержась под стражей, Бирюков полтора месяца лишался свиданий с адвокатом, а на запросы последнего о местонахождении подзащитного ФСБ давало ложную информацию.

Аресты 23 февраля участниц левоанархистского и экологического движений Ракс и Невской, а 3 марта - Нехорошевой произошли именно тогда, когда Бирюков, признанный невменяемым, фактически выбыл из дела. Следствию понадобились новые фигуранты.

23 марта традиционные правозащитники в лице директора Института прав человека Валентина Гефтера и правозащитники левые в лице Ларисы Романовой, участвующей в Комитете защиты политзаключенных - борцов за социализм, провели пресс-конференцию. Лариса говорила о нарушениях, допускаемых следствием, об угрозах расправы над ней со стороны следователя Андреева, о задержании и избиении мужа Нехорошевой - Андрея Соколова. Последний, ранее осужденный за “террористический акт” в отношении монархической плиты (переквалифицированный, правда, в вандализм), должен был также участвовать в той пресс-конференции, но накануне был задержан на станции метро “Беговая” и жестоко избит правоохранителями. Наутро следы избиений видели в Кузьминском суде Москвы его родные. Обвиненный в оскорблении сотрудников милиции, Соколов был подвернут административному аресту на 10 суток.

Очередь Романовой пришла 5 апреля. Годом ранее ей уже пытались присудить террористическое покушение на краснодарского губернатора Кондратенко, однако тогда 205-я статья не прошла. Приговоренная к 4-м годам за приобретение, хранение, ношение и передачу боевых припасов и взрывного устройства (статьи 222 - 223), а также некоторого количества марихуаны (ст. 228), Романова-Щипцова (будучи юридически - по мужу - Романовой, она была осуждена как Щипцова: возможно, не она и осуждена), вышла на свободу в сентябре 99-го, отсидев более 9-ти месяцев. Под Краснодаром, в женской колонии, у нее родился второй ребенок. Президиум краевого суда проявил гуманность и счел, что “рождение ребенка в условиях изоляции от общества может негативно отразиться на его дальнейшей судьбе”. Суд опоздал - девочка Надя к тому времени уж неделю как родилась (“негативной” будет ее судьба!). Старшая дочь Романовой, Женя, имеет порок сердца. Ей два с половиной года. Когда маму арестовали, Жене был год - она осталась с бабушкой. Илья Романов, муж Ларисы, к тому времени уже находился под стражей за “хранение наркотиков” - на самом деле, он редактировал левый журнал “Рабочая демократия”. 4 апреля 2000 года Илья Романов был признан судом невменяемым “в отношении инкриминируемых деяний” (видимо, храня наркотик, не понимал, что делает) и направлен в психбольницу на принудительное стационарное лечение.

На следующий день задержали его жену. Старшая девочка Женя снова осталась с бабушкой.

Младшая была арестована вместе с матерью.

На следующий день депутаты Госдумы Вадим Бондарь, Юлий Рыбаков и Сергей Юшенков обратились в прокуратуру и ФСБ с ходатайствами об освобождении кормящей матери, которая от следствия не пряталась, жила с детьми дома и даже обжаловала в суд незаконные действия следователя Андреева. Обращение не подействовало. В беседе с автором этой заметки начальник следственной службы московского УФСБ Владимир Жамнов пожаловался, что Романова сама не захотела отдать девочку “в самый лучший дом ребенка” и заверил, что пока он сидит в своем кабинете, никаких нарушений прав человека нет и быть не может. Младенцу же в 6-м изоляторе - как в раю. “Мы же не поместили ее в “Лефортово”. А в шестом СИЗО ребенку, как дома - и даже игрушки есть.”

18 апреля депутат Сергей Ковалев и председатель Палаты по правам человека Валерий Борщев, а также другие занимающиеся этим делом правозащитники провели еще одну пресс-конференцию. Но мало кого убедили. “Ковалев и Борщев - очень странные правозащитники, - писало на следующий день “Время-МН”. - Все чаще в последнее время их возмущают нарушения “прав” бандитов и террористов.”

Газетчики точно знают: девушки - террористы. Сидят - значит, виноваты. И девочка Надя - террористка: явблочко от яблони. А права - без кавычек - есть, как известно, только у демократов.

Жалоба Романовой на неправомерный арест 27 апреля была отклонена судом, несмотря на личные поручительства председателя думского подкомитета по правам человека Юлия Рыбакова и директора Института прав человека Валентина Гефтера. В суд Ларису привозили вместе с ребенком.

Лев Левинсон