Мы живем в свободной стране. Как долго?

Слова "политические репрессии", "политзаключенные" и даже "правозащита" многим кажутся абстрактными понятиями, не имеющими отношения к повседневной жизни простых людей. За годы, прошедшие с момента падения коммунистического однопартийного режима, мы привыкли думать, что мы живем в относительно свободной демократической стране, где соблюдаются в целом права человека (ведь удобнее думать, что кровавый беспредел в Чечне является "исключением"), существует свобода слова, совести, собраний и союзов. Нас даже постоянно наводят на мысль о том, что "свободы" слишком много и от этого большинство, если не все наши проблемы. Дескать, все можно, вот и распоясались...

Однако так ли это? Неужели мы не знаем о бесконтрольности центральной власти, о всевластии местных бюрократов, о беспределе, творимом полицейскими органами повсеместно? Наконец, об убийствах политиков, журналистов, цензуре на телевидении и в прессе, показательных процессах над экологами-"шпионами"? Не в этом ли подлинный корень зла? И это лишь вершина айсберга, то, что громко и публично обсуждается в СМИ. А есть еще то, что проходит мелкими сообщениями в колонке уголовной хроники, и что мы, уставшие от "беспредельной" свободы и повседневной жестокости, уже предпочитаем не читать. Есть и то, что не попадает на страницы
прессы - преследования профсоюзных активистов, экологов, правозащитников, короче людей, занимающихся очень нужной обществу каждодневной работой, которые делают это в основном не ради денег и славы. А просто потому, что не могут молча сносить все "прелести" нашей свободной и демократической системы и предпочитают делать что-то, чтобы хоть что-то в этой жизни изменить.

Механизм политических репрессий, то есть репрессий в отношении неугодных, тех, кто не скрывает своего недовольства окружающей действительностью и ведет работу по искоренению конкретного зла, давно отработан, благо у наших правоохранительных органов есть богатый советский опыт преследования инакомыслия - фабрикация уголовных дел, спецпсихбольницы, нападения неизвестных в темных переулках и людей в форме при свете дня. Все это возвращается, да и уходило ли? И скоро мы сможем радоваться не только тому, что теперь снова можно купить чай "со слоном" и послушать старые песни о главном, но также полюбоваться мемориальной плитой Андропову на Лубянке, славить руководящую и направляющую роль партии и правительства, испытывать мандраж при вызове в первый отдел для получения разрешения на поездку заграницу и потихоньку обсуждать на кухне с друзьями как "мочат" очередных диссидентов.

Да, начинают с тех, кто "высовывается". Но если все молчат, когда власти разбираются с "некоторыми", то достается потом всем. В один прекрасный момент вы, человек, не интересующийся политикой, оказываетесь в ситуации, когда и ваш, вполне законный с вашей точки зрения протест против чего-нибудь очень повседневного и бытового, натыкается на древнюю как мир реакцию начальства - "Вам что, наша власть не нравится?" В этот самый момент вы вдруг понимаете, что и вы тоже - диссидент, что у вас, как ни смешно это звучит, есть нечто общее с теми, кого вы, следуя подсказке телевизора, считали "крикунами" и "отщепенцами", не давая себе труда самому разобраться во всем досконально.

Между тем, знаете вы об этом или нет, в России уже есть свои новые политзаключенные. Кому-то, например Дмитрию Неверовскому, который отказался служить в армии, ведущей войну в Чечне (такое право гарантировано ему нашей конституцией), удалось все-таки в результате кампании солидарности, выйти на свободу. Другим отказникам от военной службы пока повезло меньше. Анархистам, обвиненным в коварных планах убийства краснодарского губернатора Кондратенко, пришлось пройти через все круги ФСБ и СИЗО, - кого-то удалось вытащить, кто-то оказался за решеткой несмотря на недоказанность обвинений. Отрадно, по крайней мере, что власти не скрывали, что судят людей за убеждения (конкретные обвинения доказывать иногда столь же сложно, как ловить черную кошку в темной комнате), - в обвинительном заключении красовалась фраза о принадлежности обвиняемых к анархическим организациям.

Недавно мы стали свидетелями бурной предвыборной кампании против террористов, взорвавших общественную приемную ФСБ. По странному стечению обстоятельств ими оказались сплошь молодые девушки, - Ольга Невская, Лариса Романова, Надежда Ракс, Татьяна Соколова (Нехорошева), - которые активно занимались экологической и правозащитной деятельностью. Впрочем, на языке следователей ФСБ это называется "защитой преступников". Единственного молодого человека проходившего обвиняемым по этому делу, Александра Бирюкова, признали невменяемым, что освобождает от ответственности, - но не его самого, а ФСБ. Суд будет рассматривать только доказанность его невменяемости, а не соответствие истине предъявленных ему обвинений. Вряд ли кто-то будет разбираться с алиби Бирюкова (во время одного из приписываемых ему взрывов он находился в СИЗО Екатеринбурга), а человек будет обречен долгие годы провести в специальной психбольнице для опасных преступников и подвергнут принудительному лечению, только потому что он подозревался в совершении этого преступления. Как говорится, есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы.

Там же, в специальной психиатрической больнице оказался и другой левый активист, Илья Романов (арестован по обвинению в хранении марихуаны), которого психиатры поначалу признали социально неопасным. Но потом появились другие, видимо более профессиональные психиатры, научные светила из печально известного института им.Сербского, который в свое время специализировался на политпсихах (читай, диссидентах), и человека упекли туда, где с ним скорее всего будут обращаться как с подопытным животным.

К счастью, не все молчат. К счастью, общество, во весь голос заявляющее о своем несогласии с КГБшными методами дознания, может добиваться своего, - как это произошло в ходе сфабрикованных ФСБ дел Александра Никитина и Григория Пасько. Как это отчасти произошло в "краснодарском деле", где власти отпустили двух молодых женщин под напором кампании солидарности. Правда, одну из этих женщин, Ларису Романову, родившую дочку в тюрьме, вскоре снова посадили, теперь уже по "делу НРА" (несмотря на то, что в момент совершения того, в чем она обвиняется, она находилась в тюрьме ФСБ).

К счастью для нас и к несчастью для гражданинов начальников из ФСБ, все эти события не оставили людей равнодушными. И сегодня, вместе со старыми правозащитниками работают и молодые люди, ровесники "новых диссидентов". И достаются из архивов старые книжки о том, как вести себя на допросе. И в глазах тех, кто встает на этот новый для себя и по-прежнему достаточно опасный путь, читается не только страх, но и решимость. И снова звучит старый диссидентский лозунг, обращенный уже к новым властям - "Соблюдайте вашу конституцию!" И все не так безнадежно, как раньше. Главное - не начать бояться, пока еще не очень страшно. Главное не молчать и не оставаться безразличным. Главное - понять, что без солидарности, взаимопомощи, стремления помочь людям рядом с тобой, готовности обличать несправедливость и ежедневно бороться с ней не будет ничего. Ни спокойной жизни, ни счастья, ни свободного будущего.

Антирепрессант. Бюллетень Группы противодействия политическим репрессиям. Москва. Июнь 2000 г. N1 (3)